Вот уже второй месяц под Псковом ведутся военные действия. Живописное поле испорчено воронками от взрывов и вырытыми окопами, сельская дорога разукрашена гусеницами танков и следами солдатских сапог, в роще спрятался вражеский блиндаж, а на окраине поляны притаились “останки” сгоревшей избы. Но местные жители не боятся за свою безопасность, они знают, что там снимается кино “Следопыты”.

 

Главными героями новой картины режиссера Андрея Малюкова (“В зоне особого внимания”, “Спецназ”) являются “черные копатели”. Четверо молодых ребят ведут раскопки на месте боев Великой Отечественной войны, чтобы потом выгодно продать найденные трофеи. Однако судьба решает наказать циников: они проваливаются в прошлое и попадают в 1942 год — в место своих раскопок... Премьера фильма состоится в следующем году, а потом на “России” будет показан сериал “Следопыты”. В конце августа “МК-Бульвар” побывал на съемках этой картины.

 

Час езды от Пскова — и умиротворяющий сельский пейзаж с коровами на лугу и аистами на болоте сменяется жуткой картиной: на зеленой траве лежат обезображенные трупы. Чуть поодаль от них — советский танк и подъемный кран, вокруг которых суетится огромная толпа, не обращающая на окровавленные человеческие останки никакого внимания. К “трупам” подходит женщина и начинает поливать их кровью и жечь им одежду паяльником. Только тут мы понимаем, что тела бутафорские. Оправившись от шока, идем в толпу, чтобы узнать, что происходит. Однако на этом сюрпризы не заканчиваются: половина членов съемочной группы говорит на английском языке. Оказывается, режиссером визуальных эффектов фильма “Следопыты” является Джон Аттард, до этого работавший на таких картинах, как “Гладиатор” с Расселлом Кроу и “Падение черного ястреба” с Эваном Макгрегором, а сейчас — глава канадской фирмы по спецэффектам.

 

— Джон, что привлекло вас в этом проекте?

 

— Интересная история. А также возможность показать свои навыки и сделать в русском кино что-то выдающееся, масштабное. Здесь у меня больше свободы как у режиссера визуальных эффектов, нежели в США: там меня постоянно в чем-то ограничивают, каждый шаг нужно согласовывать с продюсером. А Андрей Игоревич Малюков во всем мне доверяет, что очень приятно. А еще я люблю русские пельмени. (Смеется.)

 

— Вы смотрели какие-нибудь наши старые фильмы про войну?

 

— Да. Малюков дал мне несколько кассет. Этой картиной он хочет отдать дань тем фильмам, поэтому мы делаем кино, стилизованное под ваши старые ленты. В США военные фильмы больше напоминают видеоигру. Русские же к войне относятся более серьезно, для них это история страны. И мне это очень нравится.

 

— Как вам работается с русскими каскадерами?

 

— Прекрасно. Знаете, нет никакой разницы между американскими каскадерами и русскими. Все они сумасшедшие в плане отношения к работе. А по вечерам мы все вместе пьем водку.

 

— Какой самый интересный спецэффект вы придумали для этого фильма?

 

— Когда солдат подрывается на мине, подлетает вверх и в воздухе ему отрывает ноги. Нам только предстоит сделать эту сцену. Каскадер будет сниматься на фоне хромокея (синий экран, используемый в кино для компьютерной графики. — МКБ ) в синих гольфах, а потом на компьютере я дорисую ему “оторванные” ноги.

 

— А что снимается сейчас?

 

— Немцы обстреливают русский танк. В танк попадает снаряд, он взрывается, солдат, стоящих на танке, подбрасывает вверх. Потом на компьютере я оторву танку башню, а ребятам сотру тросы, на которых они разлетаются в стороны.

 

Наш разговор прерывается автоматной очередью: сидящие на пригорке “фашисты” репетируют обстрел танка. Мы глохнем на оба уха, а Джон, извинившись, убегает руководить процессом съемки. Нас просят отойти подальше, чтобы во время взрыва не засыпало землей. А дальше все как в кино: танк едет, взрывается, солдаты падают, стрельба прекращается, и мы слышим аплодисменты. Сцена снята с одного дубля. “Ну как?” — спрашивает Аттард. “Круто!” — отвечаем мы, но предпочитаем переместиться на другую — более мирную — съемочную площадку, где работают актеры Даниил Страхов, Владимир Яглыч и Екатерина Климова. Вторая площадка на самом деле расположена на том же поле за пригорком и оказывается не такой уж и мирной. В центре — длинный окоп, в котором сидят Страхов (лейтенант Демин) и Яглыч (один из ребят, провалившихся в прошлое, по прозвищу Череп). Перед Даниилом стоит противотанковое ружье: значит, снова будут стрелять. Вокруг окопа на коленках ползает пиротехник и закладывает в землю заряды, которые будут имитировать стрельбу фашистов. Рядом стоит канадская каскадерша по имени Мари-Франс — дублерша Екатерины Климовой. Катя беременна, и потому ее берегут: не дают чересчур много бегать и прыгать, особенно под обстрелом. Канадские каскадеры, только что подрывавшиеся на танке, уже здесь: тут они будут играть русских солдат, прыгающих в окоп. У иностранцев идеально белые зубы, и они не вытаскивают изо рта жвачку.

 

— Но они же совсем не похожи на солдат Красной Армии, — говорим мы экшн-директору Александру Самохвалову.

 

— То, что у них абсолютно не русская внешность, в кадре видно не будет. У нас всего работает 15 каскадеров, поэтому мы вынуждены использовать одних и тех же ребят для съемки разных сцен, — успокаивает нас Самохвалов.

 

“Соберите все окурки и заметите следы”, — слышится команда режиссера Малюкова. Рабочие съемочной группы бросаются веником подметать землю, чтобы в кадр не попали следы от кроссовок. “Ружья заряжены? Нет? Почему так долго?” — начинает злиться Андрей Игоревич. Наконец все готово. Начинается оглушительная стрельба противотанкового ружья, заряды взрываются один за другим, все бегут и кричат. В этот раз мы уши заткнули, но решили посмотреть вблизи, и нас с ног до головы засыпало землей. Актерам, чтобы они не лишились слуха, дают беруши. Но после окончания съемки выяснилось, что Страхову земля попала в глаза, и Даниила отправили умываться.

 

Время близится к шести вечера. До съемок очередной сцены еще очень долго, и потому мы, ошалев от жары и какого-то невероятного количества ос (говорят, их слетелось так много на сценическую кровь, которой на площадке в избытке), уезжаем, чтобы вернуться на следующее утро. Во второй день погода не балует: очень холодно, и моросит мелкий дождик. Члены съемочной группы любезно предложили нам бушлаты и горячий чай и рассказали, что снимается.

 

— Наши бойцы врываются в немецкий окоп и вступают в штыковой, рукопашный и огневой бой с противниками. Мы хотим снять эту сцену одним кадром без склеек и монтажа, поэтому репетируем ее уже часов пять. Такие сцены можно увидеть в фильмах “Спасти рядового Райана”, “Тонкая красная линия”, а в нашем кино таких моментов мало, — рассказывает экшн-директор Самохвалов.

 

На холме, с которого нам разрешили посмотреть репетицию, лежит много маленьких проводочков, ведущих к заложенным зарядам для имитации стрельбы. Ходить надо очень аккуратно, чтобы не задеть их, а то рванет. Дождь усиливается. Идет уже седьмой час репетиции... Еще два часа спустя начинается съемка самой сложной постановочной сцены фильма с каскадерами, промокшими до нитки и с ног до головы испачканными в грязи. Меньше минуты — и все кончено: окоп захвачен, фашисты убиты, съемочная группа радостно смеется, а мы едем на вокзал, домой, в Москву.

 

журнал "МКбульвар" №39(486) 2006 г.
текст: Юля Малинина
фото: Владимир Чистяков